10 Ноя БЕСПОЩАДНО ЗАБЫТЫЕ

Полвека назад тиражи аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса (1899−1986) соперничали с Библией. Энциклопедически образованного аргентинца называли «постскриптумом к мировой литературе». Он писал фантастические рассказы, похожие на культурологические тексты. Его стиль породил множество подражателей, его афоризмы разошлись по миру. Но их цитируют, забывая автора. Философские притчи Борхеса создают впечатление того, что он знает разгадку мироздания. На лекции в Техасском университете непосредственные американские студенты забросали его вопросами: «Есть ли Бог?», «Существуют ли загробная жизнь?», «Для чего мы живём?» Борхес рано ослеп. «Слепота и слава пришли ко мне одинаково неожиданно», — признавался он. Борхес говорил также, что рай — это библиотека, что он больше читатель, чем писатель, и вернее судит о чужих книгах, чем о своих. Борхес имел неосторожность принять из рук чилийского диктатора Пиночета, и поэтому не получил Нобелевскую премию. Многие рассказы Борхеса экранизированы. Он послужил прообразом монастырского библиотекаря в бестселлере «Имя розы», по которому снят голливудский фильм. Прижизненный классик, Борхес был уверен, что его слава не померкнет и через сто лет. Он ошибся.
Другим аргентинцем, приехавшим в Париж и ставшим законодателем европейской моды, был Хулио Кортасар (1914−1984). Его новеллы, написанные в ключе магического реализма, вошли в хрестоматии. Его анти-роман «Игра в классики» заложил основу постмодернизма. Это произведение без начала и конца можно читать с любого места, в обычном порядке или наоборот, с последней страницы. В нём можно пропускать отдельные фрагменты, так как он содержит внутри себя несколько романов, проступающих в зависимости от порядка прочитанных глав. Это книга-трансформер, про который Кортасар говорил так: «Я хотел, чтобы читатель был свободен настолько, насколько это возможно». Кортасар увлекался джазом, кино, политикой, зачастую переводя гонорары революционным движениям. Кортасар оказал большое влияние на мировую литературу, оставив множество афоризмов. «На самом деле каждый из нас — театральная пьеса, которую смотрят со второго акта. Всё очень мило, но ничего не понять». Или «Не хочу умирать, не узнав зачем жил». Кортасара экранизировали культовые режиссёры. Но кто помнит «Фотоувеличение» Микеланджело Антониони или «Уикэнд» Жана-Люка Годара?
Политика оказала влияние и на литературную судьбу Эзры Паунда (1885−1972), американского поэта и переводчика. Получивший раннее признание, Паунд считается основоположником англоязычного модернизма и главным представителем имажинизма, к которому одно время примыкал и Есенин. Вольные переводы Паунда из китайской поэзии, сделанные по подстрочнику, стали в англо-американской поэзии образцом того, что получило название верлибра. Поистине титаническим экспериментом, трудом всей жизни, стал у Паунда модернистский эпос «Песни», насыщенный аллюзиями к широким пластам мировой литературы. Он публиковался с 1917 по 1970 год! Паунд вёл активную литературную деятельность в качестве критика. Он оказал непосредственное влияние на судьбу Хемингуэя и Томаса Элиота. Большую часть своей долгой жизни Паунд провёл в Европе — Англии, Франции, Италии, где активно поддерживал фашистский режим Муссолини. Он объявил Мировую Войну столкновением «между ростовщиками и теми, кто желает трудиться на совесть». Паунд был искренен и в своих прозрениях и в своих заблуждениях. Он вёл программы итальянского радио, призывая американцев принять сторону Третьего рейха. Паунд до конца оставался верным своим идеалам, и признанный виновным в государственной измене, был помещён американцами в лагерь для военнопленных. Он занимался там переводами Конфуция, пока не предстал перед Вашингтонским судом за пропаганду фашизма. Однако к этому времени у Паунда начались припадки, в результате которых он терял память. Его перевели в психиатрическую лечебницу. Там он перевёл китайскую «Книгу Песен» и две пьесы Софокла. За выдающиеся заслуги в области литературы Паунд был удостоен престижной американской премии. Разразился скандал, но премию ему оставили. После многочисленных просьб о помиловании со стороны известных писателей — так Хемингуэй, получая Нобелевскую премии, заявил, что она по праву принадлежит Паунду — он был освобождён. Последние десятилетия Паунд провёл в Италии в добровольном молчании. Похоронен Паунд на венецианском кладбище Сан-Микеле, рядом с Иосифом Бродским.
В своё время Эзра Паунд отредактировал поэму «Бесплодная земля», сократив её вдвое. Это произведение принадлежит перу Томаса Элиота (1888−1965), американского поэта и драматурга. Лауреат Нобелевской премии, он считался англоязычным поэтом номер один. Его выступление в Миннесотском университете собрало больше четырнадцати тысяч человек — рекордная толпа для литературных мероприятий — так что лекцию перенесли на стадион. Чопорный и остроумный, Элиот был нарочито туманен в своей поэзии. «Меня не очень-то волновало, понимаю ли я, что пишу», — говорил он о «Бесплодной земле». Обратившись в англиканство, Элиот десятилетия проживавший в Европе, стал гражданином Великобритании. В Лондоне он успел побывать учителем, банковским служащим, редактором, критиком, профессором литературы и всемирно известным поэтом. Творчество Элиота пронизывают идеи об утрате человечеством духовных ценностей как следствие погони за материальными благами. Получивший многочисленные награды, Элиот удостоился быть похороненным в Вестминстерском аббатстве. Но всего через пятьдесят лет он оказался похороненным в нашей памяти. Как и Макс Фриш (1911−1991), швейцарский прозаик и драматург, попавший в то же пятидесятилетие забвения, но бывший при жизни властителем дум. Фриш представлял собой ушедшую ныне фигуру левого европейского интеллектуала. У него есть такие слова: «Утопия необходима. Она — магнит, который не отрывает нас от действительности, но задает направление нашей жизни на протяжении двадцати пяти тысяч рутинных дней…» Прежде чем получить всемирное признание, Фриш был архитектором, солдатом, газетным репортёром. Его главный роман «Назову себя Гантенбайн» не имеет аналогов в мировой литературе. Герой притворно надевает чёрные очки слепого, что позволяет увидеть мир со стороны, не будучи в него вовлечённым. Хотя персонажей в романе множество, но на самом деле — ни одного, есть только роли, которые, как маски, меняются по ходу карнавала. Как и его коллеги по высокой литературе прошлого века, Фриш оказался не так уж важен для современного пользователя социальных сетей. Воистину у нашей цивилизации короткая память.