Недавно в Бельгии марокканец убил потомка ван Гога, снявшего непристойный фильм о женщинах-шахидках. Мусульманин не скрывал своих мотивов, он ответил обидчику, оскорбившему невест Аллаха. При этом он действовал в чужой стране с древними христианскими традициями, по сути, на вражеской территории. Его руку никто не направлял, ею водили оскорбленное достоинство и попранное чувство верующего. Этого человека, постоявшего за ислам, вряд ли можно причислить к террористам, продумывающим шаги, здесь налицо спонтанный ответ на брошенный вызов. В России за последние пятнадцать лет народ получил столько пощечин, что их бы с лихвой хватило на все татаро-монгольское иго. Его унижают, на его прошлое выливают ушаты помоев, топчут его святыни. И на сто сорок миллионов не нашлось никого, кто бы постоял за честь нации, у кого бы праведный гнев пошел дальше слов! Сколько бы ни тужились думские лидеры, примеряя убитым членам своих фракций венец политических мучеников, ясно, что в России не совершено ни одного политического убийства, по идеологическим причинам не пострадал ни один человек. В подоплеке всех громких «заказных» преступлений, которых насчитываются сотни, лежат деньги, коммерческая деятельность, передел собственности. Когда же дело касается иного, нация проявляет поразительное безразличие.
Похоже, из народа вышел дух, превратив его в безвольное, пассивное население.
Все видят, как министр культуры уничтожает Большой театр, как распинают вековой символ России постановкой на его сцене низкопробной пошлятины, и это сходит ему с рук. Я не говорю о реакции властей — от них ждать не приходится, они заняты монетизацией и укреплением своей вертикали, — удивляет другое. Создается впечатление, что люди, оскорбившие целый народ, уверены в своей неприкосновенности, словно они ступают не по русской земле, а по Марсу. Или они знают, что русский народ всегда безмолвствует? Из идейных соображений были убиты Плеве, Столыпин и Александр II, а они позволяли себе гораздо меньше. Им и в голову бы не пришло, как иным современным политикам, делать заявления порочащие нацию, им и в кошмарном сне не приснилось бы проводить геноцид собственного народа. Нужно признать собственное вырождение — девяносто девять процентов не разделяет курса правительства, а терпит. Мы давно превратились в нацию добровольных страдальцев, лишенную иммунитета против тотального ограбления, точно зараженные особой разновидностью СПИДа, мы утратили коллективный инстинкт самосохранения. Аморфное, рыхлое общество, где каждому нет дела до соседа, держится лишь на клейкой ленте СМИ. А человеком масс-медиа легко манипулировать, он становится чистым листом, на котором пишутся любые законы. Теперь в России осуществляется особая форма управление — управление через хаос. Есть ли будущее у такого народа? Ясно, что оно будет достойно его настоящего.
Градус пассионарного нагрева в российском обществе сегодня близок к нулю, а это значит, что этнос вступил в фазу обскурации, и его дальнейший распад необратим. На глазах происходит вытеснение славян выходцами с Кавказа, только азербайджанцев в Москве больше миллиона. Это методичное выдавливание ощущается коренным населением, как нашествие варваров, которому коррумпированное, этнически выродившееся чиновничество открывает зеленую улицу. А когда каждый озабочен лишь собственным карманом, говорить о привнесении в мир особых русских идей не приходится, эра нашей духовной экспансии — будь то прозелитизм православия или коммунизма, — кончилась.-

ХРОНИКА ПИКИРУЮЩЕГО ГОСУДАРСТВА

СССР был богатейшей сверхдержавой, накопленного хватило на десятилетие, и власть не трогала народ, предоставив его самому себе. Низы смотрели на разграбление страны сквозь пальцы — они никогда не владели тем, что на их глазах приватизировали, все было общим, а значит ничьим. Теперь же, когда казна опустела, и общественные угодья уже прибраны к рукам, верхи принялись за частное имущество. Вот истинная подоплека проводимой сейчас жилищно-коммунальной реформы. Насколько же надо не любить свой народ, чтобы в обедневшей стране принимать законы, позволяющие выселять из квартиры за задержку непосильной, составляющей львиную часть семейного бюджета, квартплаты, увеличивая и так огромную армию бомжей! И это при сокращении населения в год на миллион! И это при высоких ценах на нефть, когда нефтедоллары текут в карманы узкой группы плутократов! Можно было бы отдать последнюю копейку — покупали же во время Отечественной войны наши отцы и деды облигации государственного займа, — однако знать, что твои кровные пойдут на строительство очередной виллы или покупку заграничного футбольного клуба — невыносимо.
Россия — страна победившей бюрократии, когда миллионы обслуживают горстку разбогатевших самозванцев. В общественных отношениях мы откатились на сотни лет назад, вернувшись в эпоху феодализма. «Новые русские» развлекаются в Куршавеле, покупают дома в Испании и Флориде, а в царской России аристократы проводили время на водах Баден-Бадена и веселились в Париже, пока на них гнули спину российские крепостные. Словно сидевшая на ветке птица взмахнула крылами, а потом снова села, сложив их. Отличие, пожалуй, лишь в том, что аристократы свой титул наследовали, а сегодняшние нувориши попали из грязи в князи, демонстрируя высокомерие дорвавшихся до власти лакеев. Российская «элита» живет обособленным, замкнутым кругом, демонстрируя абсолютное презрение к народу, с которым у нее нет ничего общего.
Если прежняя власть, со всеми ее престарелыми генсеками и партийными съездами, вызывала смех, то нынешняя — ненависть.
Масштабы национальной трагедии трудно переоценить. Продолжительность жизни у мужчин сократилась с 70 лет до 57, при этом пенсионный возраст планируют увеличить с 60 лет до 65. Россия вышла на первое место по суицидам, в том числе детским, налицо невротизация общества, и, как следствие, рост числа психических заболеваний — по разным оценкам от 10 до 30 процентов населения подвержена душевным недугам. Российское общество глубоко больно — подорваны его духовные основы, и это сказывается на всем. Семейные отношения сводятся теперь к совместному просмотру телевизора, круг общения ограничивается деловыми партнерами. На этом фоне особенно тягостными выглядят праздники, которых в виду отсутствия трудовой политики стало больше, и, которые, в виду нищеты наполняют бытовым пьянством.
Чтобы вытравить память о социальном равенстве Дума отменила недавно праздник Октябрьской революции, перечеркнув традицию трех поколений. В России все можно! Разработчики антинародного, удушающего жилищного кодекса красуются перед телекамерами, чувствуя себя героями, не опасаясь справедливого возмездия. Полным ходом идет реформа образования. При этом ее инициатора признают, что советская система школ и университетов была лучшей в мире. Так зачем же ее реформировать? Перестройка здравоохранения, уничтожившая прежнюю систему, основанную на всеобщей профилактике заболеваний, привела к агонии бесплатной медицины, возродив практику земских врачей и частных клиник, которые не по карману 90% населения. Эти новшества, конечно, не заденут семьи реформаторов, а принимать законы, по которым самим не жить, просто.
Наши неспособные управленцы списывают все у американцев. Как двоечник у отличника, не задумываясь, что у нас совсем другое задание. А в результате строят африканскую страну. Подавляющая часть русских живет на грани нищеты, заводы стоят, деревня спивается. И это на фоне демографического коллапса! При таком положении провинция справедливо ненавидит столицу, питая сепаратистские настроения. Даже казачество мечтает об отделении, не говоря о национальных автономиях, Дальнем Востоке и Сибири. Ясно, почему на дальнейшее сближение с нынешним режимом не идут Украина и Белоруссия. Оно привело бы к скупке их предприятий российскими олигархами, управленческие способности которых наглядно демонстрирует состояние нашей экономики. В отсутствие нефти и газа уровень жизни в Белоруссии такой же, как в России, в Эстонии он в два раза выше, а Украина обгоняет нас по темпам роста, как и Казахстан. И каких улучшений можно ждать, когда у власти по-прежнему находятся выскочки эпохи перестройки, которые умеют лишь разрушать и беззастенчиво наживаться на катастрофе.
Чтобы ни говорилось об удвоении ВВП, об экономическом росте, очевидно, что страна живет на нефтяном пайке, и рухнет вместе с падением цен на черное золото или с его исчерпанием через двадцать лет. Это крайний срок территориального распада, население к тому времени не будет превышать ста миллионов, которые будут делить на карте несколько сжимающихся лоскутьев российской шагреневой кожи.

МОНАСТЫРЬ ИЛИ БОРДЕЛЬ?

Когда нет единой идеологии, в России из каждого угла проступает бес. Ее главный парадокс заключается в том, что чем лучше в ней живет личность, тем хуже — народ. И наоборот, относительное процветание масс, как это было при Николае I и позднем СССР, совпадает с ужесточением режима и гонениями, которые вызывают протест интеллигенции, особенно остро чувствующей давление на свои права. В такие периоды каждый становится анархистом, все жаждут свободы, стремясь вырваться из удушливой атмосферы общины.
В этом смысле менталитет России близок средневековому.
Демократия по-русски свелась к замене советского монастыря постсоветским борделем. Ситуация для России не новая. Ее история — это постоянные колебания между европейским либерализмом и азиатской государственностью. Так было после царствования Александра I и провальных реформ Сперанского, закончившихся выступлением декабристов, которым пришла на смену жесткая бюрократия Николая I. Через тридцать лет произошел откат, и Александр Освободитель, пошедший на поводу у либеральных настроений своего поколения, выросшего при диктатуре его отца, получил бомбу в свою карету. Александр III снова закручивает гайки. Свобода при слабом и безвольном Николае II обернулась анархией гражданской войны. А потом был Сталин, которого сменили творцы сегодняшней перестройки. Что бы ни говорилось, Россия вступила на политическую арену как военная демократия и потому, как говорил Константин Леонтьев, «словно студень, хорошо чувствует себя в подмороженном состоянии, а при потеплении сползает со стола». Однако нынешнее поколение, похоже, не способно поддержать славу отцов, а стало быть, русские, как одна из планетообразующих наций, обречены.
Выросшего за железным занавесом советского человека, отгороженного тоталитарным режимом от принятия решений, обмануть было легко. Но обмануть народ в целом было невозможно. В демократическом обществе, предоставляющем на бытовом уровне свободу выбора, обмануть отдельного человека трудно, а массу — легко. Достаточно заполнить телевизионный эфир говорящими головами и пустить побольше легкой музыки. Поэтому прежняя и нынешняя власть представляются, как сердитая, вечно грозящая пальцем мать и веселая, беззаботная мачеха. Строгие, надутые лица генсеков, от которых было не дождаться лишнего слова и которые читали по бумажке свои скучные речи, и правители новой формации, которые разрушают с улыбкой. Однако лучшие на Руси по-прежнему остаются лишними, процветают серость и негодяйство, на каждом успешном — маска злой посредственности.
В современной России можно существовать, но жить — невозможно.